Открытое письмо г-ну М.В. Александрову, заведующему отделом Института стран СНГ по отношениям со странами Прибалтики.

Михаил Владимирович, в своем спиче о необходимости ввода российских войск в Прибалтику Вы высказали свою частную точку зрения. Мне бы хотелось, чтобы МИД Латвии Вам достойно и профессионально ответил. Но не станет МИД отвечать частному лицу. А надо, ой как надо ответить на Ваш вызов!

Пишу Вам как частное лицо, отвечаю как аналитик аналитику. Предлагаю провести мысленный эксперимент. Думаю, нам будет над чем задуматься. Выводы, IMHO, неожиданны и важны для общественности...

В качестве подопытного в эксперименте предлагаю себя – так проще озвучивать эмоции и мотивацию поступков. (Для репрезентативности можем повторить этот же эксперимент и на базе дискуссий в фокус-группах).

Как инициатор дискуссии о праве силы в политике Вы себя уже представили в спиче.

Для равновесия скажу необходимое о себе – родился в Риге в 1954-м, в аполитичной и простой латышской семье, не пострадавшей ни от царских, ни советских, ни гитлеровских репрессий. Бабушка в 30-е годы побывала безработной и разнорабочей, потом работала поваром в одном и том же военном госпитале латвийской, немецкой, а потом и советской армии. Из госпиталя с почетом ушла на пенсию в 60-е годы. Дед до войны был рабочим на рижской электростанции. Для первой мировой войны дед был еще мал, а для второй мировой уже староват, поэтому не воевал.

Мать смутно вспоминает, как в начале войны пару раз носила бутерброды советскому летчику, скрывавшемуся на лесном пастбище – никакой осознанной политики и героизма — так воспитанный домашний подросток помогает попавшему в беду взрослому. В юности (в 50-е годы) мать поработала секретаршей в министерстве, а затем трудилась монтажницей в сборочном цехе и рабочей в совхозе «Рига», лет 20 была членом КПСС, ударницей коммунистического труда. Отчим ходил в Атлантику механиком на траулерах.

Никаких связей на Западе семья не имела. Англоязычная культура и торговля западными вещами в семье никого не интересовала. Мать и бабушка (как многие из довоенного поколения в Риге) владели разговорным немецким и русским. Жили скорее средне, без авто и в жилищной тесноте, но имели дачу на шести сотках в получасе ходьбы от моря.

До школы я знал только родной язык. Но было горячее желание учиться и прожить интересную жизнь, увидеть «большой мир». (Видимо, эта мечта передалась от матери, закончившей в юности курсы судовых радистов.) Для выхода в мир необходимо было освоить русский язык. Поэтому меня отправили в русский класс (в школе были два потока – латышский и русский). Потом служба в армии, где я имел допуск к сов. секретной радиосвязи.

После армии учился в Ленинграде. Стал инженером-океанологом. В 1977 году с восторгом освоил программирование, занимался математическим моделированием. Работал в НИИ, изучал Балтийское море. Была предложена возможность карьеры в комсомоле, но меня интересовало море. Готовился писать кандидатскую. Больше всего я хотел расти и развиваться в своей професии. Жить было интересно – мечта сбывалась. Впереди все казалось предсказуемо...

Я вспоминаю и выставляю здесь на обозрение свои детские и юношеские ощущения. Все говорит о том, что семья была аполитична и лояльна власти. Мы в семье общались простым языком на простые бытовые темы, самостоятельно не обсуждали политику – прислушивались к СМИ. Думаю, что я родом из того «простого трудового народа», о котором обещала заботиться принесенная в Латвию в 1940 году советская власть.

Здесь важно отметить, что за всю жизнь я НИ РАЗУ не чувствовал неприязненного или высокомерного отношения к себе, как к латышу. В русскоязычной среде я чувствую себя свободно и — среди равных. Поэтому я хочу, чтобы все латвийцы чувствовали себя уверенными и равными в непростой языковой среде.

Школьные и институтские друзья у меня все русскоязычные. С 50-х годов уже в третьем поколении наша семья сердечно дружит с парой семей в России. В России живут почитаемые мной бывшие преподаватели и коллеги, которых я глубоко уважаю и люблю, у которых многому учусь до сих пор. В семье основной разговорный язык у меня русский (с дочкой иногда латышский, а с женой иногда украинский).

В «языковом» референдуме 2012 года я не участвовал под впечатлением от латышского ТВ-обращения В.Линдермана. Не могу представить себе – ЧТО должно случиться, чтобы я ощутил конфликт с русскоязычной культурой и с россиянами. Это значительная часть моего внутреннего мира – как же можно жить в разладе с собой?

Понимаю, что эти откровения могут быть опубликованы на моем родном латышском языке. Их прочитают и, надеюсь, поймут мои друзья и коллеги, говорящие на латышском. Но есть часть латышей, в будничной жизни редко встречающаяся с русскоязычными людьми (многие русские в Латвии уже хорошо владеют латышским).

Я регулярно читаю латышский интернет и вполне осознаю ожидаемую в мой адрес бурную негативную реакцию «неиспорченных» русской культурой латышей, возмущенных Вашими стратегическими планами и раздраженных моим «неуместным» ответным русофильством.

Почему же я так неуклонно нарываюсь на яростное публичное освистание? А потому, что хочу для Вас смоделировать последствия Ваших геополитичсеких идей и военных планов. Подчеркиваю особо: в своем уважении к русскоязычной культуре я не уникален – за годы советской власти десятки миллионов образованных и достигших определенного жизненного успеха русскоязычных людей выросли в Прибалтике, в Польше, на Украине, в Грузии, Казахстане, Азербайджане, Армении, Болгарии, Венгрии, Чехии, Словакии, Израиле, во Вьетнаме, на Кубе и во многих других государствах.

Но мы не стали русскими и не стали россиянами. Мы вместе с Россией строили коммунизм. А теперь мы в своих государствах строим капитализм. Объединявшая нас коммунистическая идеология исчезла, а частные капиталистические интересы осознаются все яснее. Не вынуждайте нас выбирать – с кем быть в случае гипотетического вторжения российских войск!

Михаил Владимирович, Вы слишком далеко зашли по тропе войны! Ваша уязвимость и ошибка заключается в чрезмерной гордыне. Вы почему-то считаете русскоговорящих нероссиян трусами и ничтожествами, сдающими свои земли без боя и целующими чужие танки. Подозреваю, что идеалом для Вас являются какие-то российские «сверхчеловеки». Но мы ведь у россиян учились быть стойкими в деле, учились руководить, командовать и воевать.

Представим невозможное – Вас услышала российская власть и ввела в Латвию российские войска. Ну и что? Вы полагаете, что жестко разгоните натовцев и захватите здесь зону вляния? Заявляю Вам со всей серьезностью – российские войска в такой ситуации для меня лично не будут являться представителями власти. Я не стану им подчиняться и буду привывать других к неподчинению – придется непокорных арестовывать, калечить и убивать. Вы готовы на это?

Зачем Вам такие наглядные драматические неприятности? И зачем Вам новый имперский фашизм, против очевидной опасности которого спонтанно сплотятся многие государства? В деле просвещения русская культура имеет несомненный успех и авторитет. В деле подавления Вы получите сокрушительтный провал, основаннный именно на достигнутом просветительском успехе. Подумайте – стоит ли под влиянием американства менять концепцию русскоязычной цивилизации.

Мне, как и Вам, не нравится политика США и Великобритании в отношении Сирии – в ней много лжи, недопустимых двойных стандартов, так же, как в свое время в отношении Ирака. Мне не нравится, что некоторые латвийские политики подстраиваются «под американское начальство». Я никогда не голосую за таких политиков. Но многие в Латвии голосуют. Это их право. И не Вам его отменять по праву силы! Ваш спич и Ваш профессиональный статус увеличил в Латвии недоверие к России — это реальный результат Вашей деятельности.

И последнее: не раздувайте из гражданской войны в Сирии новую холодную мировую войну. Легко выдавить из тюбика зубную пасту, а запихнуть ее обратно — трудно.