Когда началась война, я жил в Псковской области в деревне Собежи. Немцы находились на станции Торошино, к нам в деревню приезжали днем. Мой папа числился в партизанах, жил в деревне. Мама была связной. В поле был камень, а под ним спрятана пустая банка из-под консервов. Мама туда клала записку, которую давал папа, а записку от партизан приносила ему. Чтобы не было подозрения, держали двух кроликов. Мама брала корзину и серп, шла в поле как бы за травой кроликам. Однажды принесла записку от партизан: этой ночью собрать всех мужиков в деревне и привести к партизанам. Той же ночью папа увел 30 мужиков к партизанам. Это было накануне взятия Пскова.
Немцы приехали днем, а мужиков в деревне нет. Они поняли, что ушли в партизаны. Нас, всех оставшихся жителей деревни, загнали в один дом, забили окна и двери, держали там. Было душно и страшно, плакали дети и женщины. Стоял страшный стон.
Немцы открыли двери. Переводчик показывает на офицера и говорит: "Пан офицер пожалел детей, дети ни в чем не виноваты". А у немцев была привезена бочка бензина, нас хотели сжечь живьем. Меня с матерью и брата, всех жителей, увезли в Латвию, в концлагерь, а всю деревню сожгли. В лагере был голоден, ел траву, болел желудок. Потом немцы привели нас, большую партию, на станцию, посадили в товарные вагоны.
Железная дорога шла прямо в море, мы боялись, что нас там будут топить. Мама с нами в вагон не попала - не хватило места. Нас взяли батрачить латыши: муж и жена. У них сын служил у немцев в СС.
Мы жили в свинарнике, спали на нарах, сделанных из жердей, ели то, чем кормили свиней.
Хозяева жили в белом доме в два этажа. Мой братишка сорвал крыжовину. Хозяева увидели и приказали маме наказать. Мама била его прутом, братик сильно плакал, а хозяева стояли, смотрели и смеялись, говорили: "Вот как русский Иван умеет плакать” (братишку звали Иваном).
Немцы отступали, и хозяева уехали. Помню, как наш танк повалил забор и въехал к нам во двор. А за ним появились наши солдаты в зеленых накидках. Меня офицер взял на руки, я принялся рассматривать медали у него на груди. Два солдата принесли ящик с динамитом, который нашли в подвале в доме у хозяев. Офицер сказал, что это приготовлено было для нас.
Потом нас привезли на родину. Деревня бала сожжена. Стали жить в немецких землянках. Условия ужасные: с потолка течет, бегают крысы, есть нечего - из березовых опилок варили кашу (сейчас там деревня Крипецкое).
Привезли военнопленных немцев. Они стали строить для нас деревянные бараки.
Вот такое у меня было детство. А помощи, как малолетнему узнику, от Германии не получил нисколько.